Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты что – совсем ослеп?! – орал я, размахивая перед его носом кулаками. – Разве ты не видишь, что дама не одна пришла?!
Минский интеллигентик весело и с интересом уставился на меня. Ещё бы: такое он видел впервые.
Позже выяснится, что самым сказочным персонажем новогоднего карнавала окажусь я, выиграв приз зрительских симпатий…
– Это просто возмутительно! Как ты тут живёшь, Андрей?! – искренне негодовал я по возвращении домой, жалея несчастного друга. – Мужчины у вас тут совсем без понятий, оказывается!
Заработав в тот памятный вечер колоссальный стресс, я долго не мог уснуть, остро переживая полученные впечатления и ворочаясь с боку на бок в постели.
А за стенкой ещё долгое время не смолкал приглушенный смех моих друзей, которые делились своими впечатлениями обо мне.
«Бедные отсталые люди…» – жалел в свою очередь я «несчастную» пару.
Последний девственник
Долгое время образцом супружеской верности была для меня чета святых князей Петра и Февронии Муромских, являющихся идеальным примером в христианском православии.
Пока я не познакомился с Андрюшей.
Мне, в ещё совсем недалёком прошлом – типичному среднестатистическому кобелю, не упускающему из виду ни одной юбки, невероятно сложно было предположить, что по этой же самой грешной земле могут ходить ангелоподобные существа.
Однако, за тридцать лет, что мы знакомы с Андреем, мне пришлось прийти к парадоксальному факту: существуют-таки, оказывается, подобные люди в наше время. И один из них – мой друг. Глаза мои тому свидетели, сердце знает, а ум отказывает поверить в очевидное. Ну, хоть ты тресни!
Однажды, я не вытерпел и решил во что бы то ни стало выудить из приятеля чистосердечное признание, дабы вывести его на «чистую воду».
– Андрюша, – устало произнёс я наконец, после получасовой пытки, закончившейся, как и следовало ожидать, безрезультатно, – ну признайся честно: неужели ты ни разу в жизни не изменял своей Наташе? Неужели ни одна баба не пыталась тебя соблазнить? Ну, сознайся?
– Было, – не поверил я своим ушам, – было однажды… Одна наша знакомая под каким-то предлогом затащила меня к себе и, едва мы переступили порог её квартиры, скинула с себя всё и…
– И?! – не утерпел я, помогая другу.
– И… в общем, завалила она меня на диван.
– Ну-ну? А ты?! – с надеждой в голосе и в явном предвкушении, приготовился было я послушать сладостную историю грехопадения. – Надеюсь, ты нас не подкачал?
– Видел бы ты, как я из под неё выкарабкивался – убил окончательно меня товарищ. – Первым делом, прибежал домой и во всём чистосердечно признался своей Наташеньке:
– Мать! Меня только что, чуть не изнасиловали! Но мне удалось сохранить девственность и улизнуть.
– Боже, какой позор! – сгорая от стыда, театрально воздела свои руки к небу Наташа. – И что теперь люди подумают обо мне?! Что скажут о нашей семье?!
Точка в этом вопросе была поставлена очень скоро и окончательно, после чего я искренне проникнулся к товарищу глубоким уважением, мысленно закрепив над его головой нимб и занеся его имя в книгу святых. Может быть и мне зачтётся и простится хотя бы потому, что я знал его, ходил рядом и даже здоровался с ним за руку.
– Скажи мне, Андрей – пристал я вновь к нему, с трудом переваривая и осмысливая для себя его элементарную порядочность, – только честно: что бы произошло такого особенного, если бы ты, вдруг, взял, да изменил Наташе с другой женщиной?
Как всегда, я приготовился к обычному: сейчас прозвучит его очередная оригинальная шутка или острОта. Однако, на удивление, мой приятель впал в некоторую задумчивость, после чего, медленно поднял свою голову и, доверчиво глянув мне прямо в глаза, совершенно серьёзно и тихо произнёс:
– Я бы, наверное, покончил с собой…
«Бобёр»
Худ. Н. Т. В. / «Неотправленное письмо», 2009 г
Вероятно, я не сделаю никакого открытия, отметив тот факт, что чем старше с годами становится человек, тем явственнее он ощущает на себе неумолимую быстротечность времени. Вроде бы, ничего особенного с тобой не происходит; ты все тот же, с теми же мыслями и представлениями о жизни и мире. И только случайно, обратив внимание на цифры прожитых тобою лет, которые заставляют немного ужаснуться, понимаешь, что время не стоит на месте.
Такие мысли прокручивались в моей голове, под равномерный стук колёс фирменного поезда «Звязда», когда я ехал в Минск в начале апреля 2005 года в гости к своему другу.
Я никогда не забуду свой первый приезд в Минск и тот вечер, что был устроен специально для меня, где я, находясь в состоянии эйфории, от изрядно большого количества выпитого спиртного и избытка полученных за вечер впечатлений, чуть было не уснул в сортире, немало напугав и встревожив этим моих друзей. А захмелеть было от чего: сразу столько неординарных личностей за одним столом и та атмосфера, что была создана благодаря их присутствию – это было слишком обильной духовной пищей, переварить которую, бедный дитя Востока оказался не в состоянии.
А начинался день просто:
– Мы пригласили несколько друзей – простодушно сообщил мне накануне Андрей, хитро сощурив, при этом, «по ильичёвски» глаза, – посидим, поболтаем.
– Не забудь позвать Бобра! – донёсся из кухни тоненький голосок Наташи.
– Что за бобёр? – не понял я.
– Сам увидишь, – поэт – коротко бросил друг.
Ну что ж, поэт, так поэт, подумалось мне. Я и сам пишу стихи, да и кто их сейчас не пишет? В тот момент я не мог предположить, что встречу настоящего поэта, поскольку настоящие поэты (в этом я был абсолютно уверен) существуют только в хрестоматийных учебниках, которые мы штудировали в школе и писали по ним иногда сочинения. Мог ли я тогда предполагать, что спустя двадцать пять лет, мне предстоит написать ещё одно, самое трудное из всех существовавших для меня сочинений – о Владимире Бобрикове.
Я отдаю себе ясный отчёт, что мне трудно профессионально и беспристрастно составить критический обзор творчества этого уникального поэта, ибо работа подобного рода ещё ждёт своего настоящего критика и составит ему не меньшую славу, чем самому автору. Мне же, достаточно только того, что он есть на этой Земле, живёт среди нас, и что судьба оказалась благосклонна ко мне, дав уникальную возможность вплотную пообщаться с человеком, творчество которого до сих пор не отмечено по-настоящему никем. Я не знаю – за какие такие заслуги Бог сподобил меня одарить своей милостью, но я на самом деле счастлив, что имею возможность писать и пропагандировать его творчество, которое со временем (а в этом я ничуть не сомневаюсь) принесёт ему заслуженную и достойную славу…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Иисус — крушение большого мифа - Евгений Нед - Биографии и Мемуары / Религиоведение / Религия: христианство
- Кровавое безумие Восточного фронта - Алоис Цвайгер - Биографии и Мемуары
- Сербский закат - Михаил Поликарпов - Биографии и Мемуары
- Нерассказанная история США - Оливер Стоун - Биографии и Мемуары
- Было, есть, будет… - Андрей Макаревич - Биографии и Мемуары
- Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари - Сергей Кузнецов - Биографии и Мемуары
- Счастье в моменте. Японские секреты спокойствия в мире, где все идет не по плану - Джун Фудзивара - Биографии и Мемуары / Менеджмент и кадры / Психология
- Автобиографическая проза - Марина Цветаева - Биографии и Мемуары
- Слезинка ребенка. Дневник писателя - Федор Достоевский - Биографии и Мемуары